О выставке «Тотальная графика»

Ильдар Галиев

Знал бы Ваня, отец Иоанн, каково это сегодня – разглядывать его рисунки и вдыхать мертвенно-затхлый «аромат» новостей, доносящихся из каждого утюга.


В Петербурге, где проходит выставка работ Ивана Сотникова, казалось бы ничего не происходит. Но это запустение обманчивое – вроде того, как в отсутствии счетчика Гейгера не замечаешь надвигающейся катастрофы. Ты продолжаешь радоваться жизни, и лишь когда раздается неритмично-истеричный треск незнамо откуда взявшегося прибора – вот тогда и ясно, что пора сматывать удочки.
Сотников, каким мы его знали, был невероятно жизнеобилен – его хватало на всё и на всех, но вот способ общения с самим собой, который он избрал, неизменно выражался в начертании фигур и линий, нанесении пятен на плоскость – неважно какую: половой тряпки или полиэтилена, куска дерматина или пластмассы. И даже если это – банально – бумага, вот собственно все это и есть живопись Сотникова, потому что писалось все живо, словно боясь пропустить момент фиксации какого-то луча мысли. Иван и был такой лучистой энергией для солнцем обиженного Петербурга с тех самых пор, когда он еще был Ленинградом. Сгустком материи, каждый раз путем преобразования принимающей изысканные, а то извращенные формы.


Выставку так и назвали – «Тотальная графика», видимо чтобы подчеркнуть связь художественного ремесла с тем всеобъемлющим, что поглощает душу и сердце, но трудно вербализуемым. Где рацио и иррацио сосуществуют рука об руку, толкают друг друга в спину, ускоряясь на виражах. Графика Сотникова не может быть не-тотальной по определению, и дело не в амбициях художника — откликнуться, изобрести, пометить территорию — а в самом проживании только ему, художнику, понятной жизни, со всеми «за» и «против» и дерзким нарушением конвенций.


В таком проживании бесполезны поиски целесообразности, Сотников исходит из того что у него под рукой, перед глазами и движется инстинктивно, наощупь. Но именно при таком раскладе его высказывание для нас намного важнее, чем иные замученные фразы и конструкции. Самостоятельную ценность эскиза поняли задолго до Сотникова, но не у всех получается это сделать приемом, которому дивишься и безусловно веришь. Сотников, похоже, даже и не заморачивается по отнесению каких-то своих вещей к наброскам, а каких-то – к законченным шедеврам. Они все для него равноценны. Как воздух, вода и земля.


Невозможно пересказывать сюжеты его скетчей. Время, вся наша стремительная эпоха сделала их станковыми произведениями. Пора уже признать, мы живем среди бумагомарателей, адептов каракульного рисунка, пятновыводителей и почеркушечников — но именно такая форма творческого созидания имеет набор прав сегодня — как никогда. Анархиствующая косточка таких художников живуча. Они оставляют после себя куда больше, чем те, кто чтит традицию и коленопреклоненно молится истуканам.


Кстати о традициях. Иван их чтит и лелеет, — все-таки эрмитажное детство, семейное окружение. Ему ли не знать ,что из чего растет и как долго до него все это уже было. Примеры его современников лишь подтверждают возможность выбора стратегии. Вот, к примеру, Баскья, стилистически близкий Сотникову, и возможно столь же отвязный, но менее культурный – вообще-то чистый лист бумаги в плане понимания эволюции художественного развития. Историю искусства осваивал самостоятельно – нашлись люди (Уорхол), объяснившие парню, что надобно и книжки читать, и музейные выставки посещать.


Сотниковское зерно в другом – в пересказе всего, что он чувствует, но без трагического надрыва, с интонацией преувеличения, прикола, заставляя слушателя (зрителя) поверить в невообразимое, неисполнимое априори. Примерно также, как проехавший на американских горках и действительно испытавший зубодробительную тряску – вещает своим дружкам о том, как он слетал на Луну. В умении извлекать из сознания (бывает и сумеречного) потаенные образы, никем ранее не придуманные – сила и мастерство Ивана. Он их подбирает походя – отсюда и такие циклы как «компьютерные игры», «машинки», «елочки» — узнаваемый вокабуляр Сотникова. Знакомая и его топография – Норильск, Север, Вырица, Черногория, Фонтанка.